На седьмом месяце беременности близнецами босс моего мужа прислал мне фотографию Эрика в ее постели. Спустя несколько часов они сообщили мне об окончательном предательстве — он уходит от меня к ней, а она хочет одного из моих детей в обмен на жилье. Они не знали, что я планировала.
Я была сильно беременна близнецами, когда моя жизнь развалилась на части.
Я складывала крошечные пеленки, мечтая о детских именах, когда зазвонил мой телефон.
Сердце заколотилось, когда я увидела, что это сообщение от босса моего мужа, Вероники. Я сразу же предположила, что с Эриком случилось что-то плохое на работе, но правда оказалась гораздо хуже.
Я открыла сообщение, ожидая узнать о несчастном случае, но обнаружила фотографию Эрика, лежащего в чужой постели без рубашки. Он ухмыляется в камеру.
Если у меня и оставались какие-то сомнения по поводу того, что это значит, то надпись под снимком давала понять: «Пришло время тебе узнать. Он мой».
У меня похолодели руки. Малыши пищали внутри меня, почти чувствуя мою беду. Эрик изменял мне со своим боссом.
Я тут же позвонила Эрику, но трубку сразу же перевели на голосовую почту. Я продолжала пытаться, но ни один из моих звонков не прошел.
К этому моменту мне казалось, что близнецы по очереди обращаются с моим мочевым пузырем, как с батутом. Я медленно опустилась на диван и положила руку на живот.
«Спокойно, малыши», — пробормотала я. «Мама всегда будет заботиться о вас. И что бы сейчас ни случилось, я знаю, что папа… Эрик не бросит вас, даже если он предал меня».
Я и представить себе не могла, насколько я ошибалась.
Когда вечером Эрик вернулся домой с работы, он был не один.
Вероника вальсировала, как будто она здесь хозяйка. Высокая, уверенная в себе, одетая в одежду, которая, вероятно, стоила больше, чем наша арендная плата. Она была из тех женщин, которые приковывают к себе внимание одним лишь дыханием.
«Эрик… что это?» Я стоял в гостиной и смотрел на них обоих, стараясь быть сильным, даже если мне казалось, что это не так.
Эрик вздохнул. «Все просто, Лорен. Я люблю Веронику, поэтому я ухожу от тебя. Давай будем взрослыми и не будем устраивать сцен, хорошо?»
Слова обрушились на меня, как физические удары. Каждое из них попало точно в то место, где было больнее всего.
«Ты не можешь говорить серьезно», — прошептала я. «Через два месяца у нас будут дети».
«Жизнь случается», — сказал он, пожав плечами. Пожимание плечами! Как будто он обсуждал изменение планов на ужин, а не бросал свою беременную жену.
Вероника скрестила руки, ее идеально наманикюренные ногти постукивали по дизайнерскому блейзеру.
«И поскольку это квартира Эрика, тебе придется съехать до конца недели».
Я покраснела. «Вы обе с ума сошли? Мне некуда идти! Я ношу ЕГО детей!»
«Близнецы, да?» Она наклонила голову, изучая мой живот с холодным расчетом. «Или это тройняшки? Вы довольно… раздулись. Думаю, я могу предложить вам решение».
Ее губы изогнулись в улыбке, которую, как я полагаю, она приняла за улыбку. «Я сниму тебе дом и оплачу все твои расходы, но я хочу одного из твоих детей».
Моя кровь похолодела. «Что?!»
«Я бы хотела иметь ребенка, но я ни за что не сделаю этого со своим телом». Она провела пальцем по моему животу. «Ты никогда не справишься с воспитанием близнецов в одиночку, так что это беспроигрышная ситуация».
Я не могла поверить в то, что слышала. Эта женщина говорила так, словно речь шла об усыновлении щенка!
«Я буду воспитывать ребенка как своего. У них будут лучшие няни, они будут учиться в лучших школах…» — она погладила Эрика по груди, и он откликнулся на ее прикосновение. «А у тебя будет крыша над головой. Это справедливая сделка».
Эрик кивал, когда она говорила, как будто обмен на одного из наших детей был разумным.
Я не могла дышать. Как они посмели превратить моих детей в разменную монету? Я хотела выгнать их обоих, но они загнали меня в угол. У меня не было ни семьи, ни близких друзей, к которым я могла бы обратиться.
Но тут у меня в голове созрел план.
«Мне больше некуда идти», — прошептала я, заставляя слезы пролиться на глаза. «Я согласна на вашу сделку, но у меня есть одно условие».
Вероника ухмыльнулась. «Умная девочка. Что за условие?»
«Я хочу выбрать, какой ребенок тебе достанется». Я фыркнула, опустив глаза, как будто мне было стыдно. «Просто дай мне время побыть с ними, чтобы решить, кому из них будет лучше жить с тобой».
Она обменялась взглядом с Эриком. Они считали меня побежденной — я видела это по их глазам.
«Хорошо», — согласилась она. «Но не затягивай. Как только они родятся, мы заберем того, кого ты не хочешь».
Я кивнула, вытирая фальшивую слезу. «И… еще кое-что».
Вероника резко вздохнула. «Что теперь?»
«Ты купишь мне дом, а не будешь его снимать», — твердо сказала я. «Мне нужна безопасность. Если ты не согласишься, я уйду, и ты никогда не увидишь ни одного из них».
Эрик насмешливо хмыкнул, но Вероника подняла руку.
«Вы настойчивы, но я согласна», — сказала она. «Это избавит меня от необходимости искать альтернативное решение. Но тебе лучше выполнить свою часть сделки».
Я кивнула, выглядя совсем не той сломленной, беспомощной женщиной, за которую они меня принимали.
Но внутри? Я ухмылялась. Потому что они даже не представляли, что их ждет.
Следующие несколько месяцев были игрой терпения.
Вероника купила мне дом с тремя спальнями в тихом районе. Они с Эриком даже не смотрели его и не встречались с агентом до того дня, когда мы подписали бумаги.
Я вздохнул с облегчением, когда мы вышли из офиса риелтора в тот день. Первый шаг был завершен, а они все еще ничего не понимали.
Я информировала их о визитах к врачу и давала Веронике потрогать свой живот, когда она приходила в гости, воркуя о «своем» ребенке. Я сказала ей, что мучаюсь выбором, кого из детей оставить.
Все это было игрой на время, пока я готовилась к последнему удару.
Во вторник вечером у меня начались схватки. Я написала Веронике, когда отправилась в больницу, но проследила, чтобы медсестры знали, что я не хочу, чтобы она или Эрик находились в родильном зале.
В какой-то момент я услышала, как они жалуются снаружи, но схватки к тому времени были уже сильными и быстрыми, и я не разобрала, о чем они говорили.
Через шесть часов появились мои малыши. Две идеальные девочки с копной темных волос и легкими, которые работали просто замечательно.
Медсестра улыбнулась. «Хотите, я скажу вашему мужу и вашему… другу?»
«Скажите им, что с детьми все в порядке, но мне нужно три дня», — сказала я, обнимая своих дочерей.
Медсестра выглядела смущенной, но кивнула.
Я назвала девочек Лили и Эмма. Я запомнила их лица, их крики и ощущение их крошечных пальчиков, сжимающих мои.
И я окончательно разработала свой план.
На второй день я забрала малышек домой. На третий день я позвонил Веронике.
«Я готова к разговору».
Они с Эриком приехали через час. Вероника практически вибрировала от возбуждения, а Эрик следовал за ней как тень.
«Итак, — ворковала она, входя в мой дом. «Какой из них мой?»
Я глубоко вздохнул, держа по одному ребенку в каждой руке. «Ни тот, ни другой».
Ее улыбка застыла. «Простите?»
Я медленно встала. Мое тело болело, но голос был сильным.
«Я не отдам тебе своего ребенка, Вероника. Ни одного из них».
Эрик застонал. «О, только не начинай эту драматическую чепуху…»
«Вы двое думали, что сможете купить у меня ребенка? Как будто я какая-то отчаянная идиотка? Ну, новость: я не такой».
«Тогда я выгоняю вас из этого дома», — прорычала Вероника. «Можешь жить на улице, мне все равно!»
Я улыбнулся. «Ты не можешь этого сделать. Этот дом записан на мое имя».
Лицо Вероники потеряло цвет. «Что? Нет, это невозможно! Эрик, скажи ей!»
Эрик выглядел таким же растерянным. «Мы вместе подписали бумаги!»
«Да. И вы оба полностью переписали его на меня. Ты был слишком занят злорадством, чтобы заметить. В договоре стоит только мое имя».
Вероника попятилась назад, словно я дал ей пощечину.
«Ты маленькая коварная…»
«И вот еще что», — добавила я, нежно покачивая Лили, пока она суетилась. «Я рассказала нескольким людям о том, как Эрик изменял своей беременной жене и как он и его любовница пытались купить его ребенка».
Я кивнул в сторону своего телефона на кофейном столике.
«Не стесняйтесь проверять социальные сети. Я выложила все вчера вечером. Сообщения. Фотографии. Твой больной ребенок. Все там. Я пометил и твою компанию, Вероника, и твоих инвесторов. Даже те благотворительные советы, в которых ты состоишь».
Вероника схватилась за мой телефон. Ее лицо из бледного превратилось в серое, когда она прокрутила страницу.
«Как видите, они находят ваше поведение очень интересным».
Вероника закричала, в голосе звучали ярость и отчаяние.
Эрик выхватил у нее телефон, его лицо стало белым как бумага. «Ты… ты погубила нас!»
«Нет. Вы сами себя погубили».
Эрик потерял работу. Попытка продать своего ребенка плохо сочеталась с имиджем «семейных ценностей» его компании. Веронику не просто уволили: она попала на первые полосы газет по самым неподходящим причинам, а ее социальные и деловые круги заклеймили черной меткой.
А я? Я укачивал своих девочек каждую ночь в нашем прекрасном доме, зная, что я не просто отомстил.
Я победила.
