Меня зовут Камилла.
Мне было двадцать пять лет, я была безумно влюблена и всего в двух днях от свадьбы с мужчиной, которого считала своей родственной душой.
Мы с Мэйсоном были вместе четыре года.
Он был обаятелен, ответственен, и моя семья его обожала.
Он сделал мне предложение во время снежной поездки в Вермонт, и я заплакала, когда сказала «да».
Моя лучшая подруга Риа была моей подружкой невесты.
Мы дружили со старшей школы — та самая дружба, когда заканчиваешь друг за другом предложения и плачешь над одними и теми же грустными фильмами.
День перед свадьбой был именно таким, как я мечтала — наполненным смехом, шампанским и репетицией клятв, от которых все растрогались до слёз.
Тем вечером все разошлись по своим местам: Мэйсон должен был провести ночь у брата, а я — с Рией в свадебном номере.
По крайней мере, так я думала.
Я проснулась от такого сообщения, которое ни одна невеста не должна получать.
Оно было от младшего брата Мэйсона, Тайлера.
«Я не знал, как тебе это сказать, Камилла, но подумал, что ты должна знать. Мэйсон не ночевал у меня прошлой ночью. Я видел, как он вышел из отеля около трёх утра. Он был с Рией.»
Сначала я подумала, что это ошибка.
Но когда я столкнулась с Рией — её лицо дрогнуло.
Она даже не пыталась отрицать.
«Он был пьян», — сказала она, с глазами красными и расширенными. «Это просто… случилось. Я не хотела этого.»
Не хотела? Ты не «случайно» спишь с женихом своей лучшей подруги накануне её свадьбы.
Я почувствовала, будто земля ушла у меня из-под ног.
Но я не закричала. Я не заплакала. Не тогда.
Вместо этого я улыбнулась.
Потому что я точно знала, что собираюсь сделать.
Я пошла на свадьбу — или, по крайней мере, дала им поверить, что пойду.
Я вела себя так, будто всё в порядке.
Я позволила Рие застегнуть на мне свадебное платье, её руки дрожали за моей спиной.
Я позволила Мэйсону держать меня за руку во время последней репетиции, делая вид, что он не разбил мне сердце всего несколькими часами ранее.
Но у меня был план.
Я собрала всех наших гостей на месте церемонии.
Все были красиво одеты, глаза были полны ожидания.
Мэйсон стоял у алтаря, нервничая, но улыбаясь.
Зазвучала музыка.
Я медленно пошла по проходу, сжимая букет дрожащими пальцами.
Мой отец выглядел сбитым с толку, но гордым.
Когда я подошла к переду, я глубоко вдохнула, повернулась к публике и заговорила в микрофон.
«Прежде чем мы начнём», — сказала я, голос был ясным и спокойным, — «я хочу кое-что рассказать.»
Я повернулась к Рие, которая стояла чуть позади меня в своём сиреневом платье, а затем к Мэйсону.
«Я хочу поблагодарить вас обоих», — сказала я. «Правда. Потому что то, что вы сделали, дало мне ясность.»
В толпе пронеслись шепоты.
Я полностью обернулась к гостям.
«Прошлой ночью моя подружка невесты и мой жених переспали друг с другом.»
Вздохи. Кто-то уронил бокал. Моя мама прикрыла рот рукой.
«И они позволили бы мне выйти за него замуж сегодня, делая вид, что ничего не произошло.»
Я сделала паузу.
«Но я верю в честность. Так что я не выхожу за Мэйсона сегодня. На самом деле, я думаю, все должны знать правду, прежде чем уйдут домой, думая, что мы просто передумали.»
Лицо Рии побелело как бумага.
Мэйсон попытался дотянуться до меня, его губы шевелились, но я отступила назад.
«Теперь ты не имеешь права говорить.»
Затем я передала микрофон Тайлеру — единственному, у кого хватило смелости рассказать мне правду.
Он подтвердил это. Он видел их. Слышал их.
И на этом всё.
Я ушла.
Всё ещё в свадебном платье.
Я оставила цветы. Торт. Гостей.
Но я ушла с достоинством.
Они оба заплакали. Прямо там, перед всеми. Риа рухнула на стул, рыдая.
Мэйсон умолял. Говорил, что это была ошибка, что это ничего не значило.
Но для меня это значило всё.
Это предательство показало мне, чем не является любовь.
И дало мне самый важный урок:
Когда кто-то показывает тебе, кто он есть, верь ему с первого раза.
Прошёл год с того дня.
Я переехала в другой город. Открыла небольшой фотобизнес. Я путешествовала, завела новых друзей и снова влюбилась — в себя.
Риа пыталась связаться со мной. Я её заблокировала.
Мэйсон прислал письмо. Я его сожгла.
И я никогда не чувствовала себя более умиротворённой.
Потому что поняла, что уход — это был не конец моей истории любви.
Это было начало настоящей.
Той, где я больше никогда не соглашусь на полуправду или сломанные обещания.
Той, в которой я выбираю себя — каждый раз.