Не так давно мне пришлось жить в квартире старого московского дома, которую новые владельцы начали сдавать почти сразу после похорон своей родственницы. Квартира была огромная, в сталинском доме. Я не поняла по какой причине, но новоиспеченные хозяева не забрали из квартиры никаких, даже личных, вещей бывшей хозяйки, такое ощущение, что они туда вообще не заходили.
У меня возникло чувство, что я зашла в чужую квартиру, хозяйка которой просто ненадолго куда-то вышла. В квартире не было какого-то ужасающего беспорядка, но и следов генеральной уборки не наблюдалось. Все вещи лежали там, где их ставила бывшая владелица. На журнальном столике лежала книжка с яркой закладкой и стояла вазочка с печеньем. На застеленную бельем кровать был наброшен полосатый вязаный плед. Казалось, что хозяйка вот-вот вернется и очень удивится моему присутствию.
Квартира была трехкомнатной. За стеклом на полках шкафа в гостиной стояли красиво собранные чашки, различные хрустальные вазочки и бокалы, все чистое, но явно часто используемое. На стенке висели черно-белые фотографии людей, как будто вышедших из другой эпохи. Женщины в старомодных платьях, дети в кружавчиках, очень серьезный мужчина в строгом костюме.
В другой комнате находилась библиотека. Причем не пафосная подборка книг под цвет интерьера, а книги, явно купленные для того, чтобы их читать. И выглядели они именно так, как будто их прочитали не по одному разу. Среди этих книг нашлись и авторские работы того самого серьезного мужчины с фотографии на стене гостиной. Оказалось, что он был каким-то важным советским политическим деятелем. При этом важным настолько, что его мемуары издавались на нескольких языках и сейчас занимали почти целую полку.
В шкафу в прихожей были аккуратно развешаны зимние вещи в чехлах. На кухне не было никакой грязной посуды, только сиротливо стояла чашка возле мойки. На полочке – начатая банка с витаминами. И, как ни странно, нигде никаких лекарств. Совсем не болели? Зато по всей квартире были разложены и развешаны различные календари на текущий год.
Ощущение от происходящего было странным. И вот это все, что осталось от человека? От всех тех людей, которые здесь жили? Просто дорогая московская квартира, содержащая вещи, являющиеся для новых хозяев обыкновенным хламом.
Я подумала, что ведь все вещи, которые мы собираем, которые для нас чем-то дороги, после нашей смерти не буду нужны никому. Мы вкладывали в них душу, но они умерли вместе с нами.
Все, что в нашей жизни действительно важно – это те впечатления и эмоции, которые мы запоминаем надолго, возможно навсегда. И если что-то копить, то только их.
Мне как будто дали увидеть, что материального остается после ухода человека. Да, в общем-то, ничего.
