Пять лет я думаю только об одном: куда подевалась моя дочь. Я до сих пор покупаю ей подарки и готовлю ее любимый салат, ведь думаю, что она вот-вот откроет дверь и войдет. Видимо, я никогда не отпущу эту боль…
Я помню тот роковой день. Дочка позавтракала и побежала на учебу. Она предупредила меня, что опоздает вечером к ужину, ведь ей надо заскочить в библиотеку, и попросила приготовить “Оливье”.
Я еще ее пыталась убедить в том, что пора браться за голову и переставать есть майонезные салаты. Предлагала бульон сварить или порезать овощной салат. Но нет же, “Оливье” всегда был ее любимым. Она на все праздники его заказывала.
В тот вечер Лиза домой не пришла. Я начала ей звонить, чтобы спросить, все ли в порядке, но она не поднимала трубку. Никто из подруг ее тоже не видел. Я решила позвонить ее бывшему парню. Я знала, что они расстались, но больше у меня вариантов не было. Он сразу же начал мне хамить.
— Мы с Лизой разошлись. Почему вы мне звоните?
— Потому что переживаю, я же ее мама.
— Ой, с парнем каким-то зажигает. Зря вы паритесь!
— Но у нее отключен телефон…
— Все, у меня нет времени. Найдется ваша гулена.
Я обзвонила все морги и больницы, но подобные люди в тот день не поступали. С каждым часом надежды на возвращение дочери становилось все меньше. Я едва дождалась утра, чтобы помчаться в полицию.
Дежурный не захотел принять заявление. Мол, ждите трое суток. Я пыталась его уговорить и даже деньги предлагала, но он не соглашался. Я не придумала ничего лучше, чем пойти в университет и поговорить с одногруппниками дочери.
В последний раз Лизу видели в библиотеке. Она вышла оттуда в 6 часов вечера и пропала. Больше никакой информации нет. До сегодняшнего дня полиция не нашла ни одной зацепки. Складывается впечатление, что моя дочь растворилась в воздухе.
Пять лет уже прошло, а вестей нет. Я уже полстраны объездила в надежде. Я регулярно хожу в морг и осматриваю всех неопознанных трупов. Но найти дочь так и не удалось. Недавно нашли телефон Лизы недалеко от библиотеки, однако больше доказательств нет.
Мне часто снится дочка. А еще я слышу ее голос, когда нахожусь одна в квартире. Мне постоянно кажется, что она вот-вот откроет дверь и спросит, готов ли ее любимый салат. Я надеюсь, что моя Лизочка жива, и она скоро вернется.
Подруги советуют привести себя в порядок, ведь на меня уже смотреть страшно. Мол, дочка испугается, если увидит меня в таком состоянии. И это позволяет мне держаться, верить и надеяться. Я верю в то, что мой ребенок вернется домой.
Я ничего не меняю в ее комнате. Я покупаю ей подарки и новые платья. Сейчас ей уже 23 года. Совсем большая моя девочка. Лишь бы вернулась, остальное — ерунда.
